Инверсия праймери - Страница 76

Когда мне исполнилось десять лет, я могла разобрать дезинтегратор и объяснить, как он действует. К двенадцати годам я выводила уравнения инверсии. Это в мире, где армии сражались мечами и луками со стрелами, — мой брат к тому времени покончил с войнами на Лишриоле, отправившись в возрасте шестнадцати лет на битву вооруженный помимо меча еще и лазерным карабином. — Мне кажется, у Эльтора все было так же.

— Расскажите мне про него, — попросил Тагер.

Мои воспоминания раскладывались как сложенный в несколько раз, написанный от руки листок, найденный в древней книге с кожаным переплетом.

Я видела Эльтора в форме Демона, с дезинтегратором на бедре, преклонившего колено и уважительно склонившего голову в традиционном приветствии, какое дает сын Лишриоля своему родителю, вернувшись с войны. Я видела отца, стоявшего перед ним, — казалось, он готов кричать на всю деревню от гордости и одновременно конфузится, силясь понять сына, вернувшегося домой с небес.

— Мне тогда было семнадцать. Мне казалось, я никогда не видела человека великолепнее Эльтора. Я хотела быть похожей на него. — Я развела руками. — А потом как-то случилось, я обошла его. Я оказалась праймери, он — всего секондери, — и Кердж молча ждал, что мы — Эльтор и я — будем делать, осторожно кружа, словно борцы в начале схватки, в то время как между нами осталось столько недосказанного.

— Вы продолжаете видеться с ним?

— Редко. Нам мало что есть сказать друг другу, — слишком много недоверия возникло между нами, чтобы сохранять ту близость, какая была между нами в детстве. Но и воспоминаний об этой близости тоже было слишком много, чтобы мы отдалились друг от друга еще сильнее. Кердж напрасно ждет: мы с Эльтором никогда не начнем строить друг другу козни. Если Кердж надеется, что мы сделаем выбор за него, ему придется ждать вечность.

И в конце концов больше всех страдает от этого наша мать, вынужденная наблюдать эту омерзительную игру во власть и в смерть, которую ведут любимые ею дети.

— Моя мать прилетела повидаться со мной.

Тагер без усилия повернул разговор:

— Ну и как вы это восприняли?

Я разглядывала вазу на полке. Редкой красоты ваза из розового с золотыми прожилками стекла. Поверхность мерцала, меняя оттенок в зависимости от угла зрения. Прекрасная, хрупкая вещь.

— Почему вы держите ее здесь? Стоит вам задеть за полку, и они может упасть, — обидно, если ее разобьет тот, кто ценит ее больше всех.

Он снова смотрел на меня словно шифровальщик, подбирающий ключ к шифру.

— Я осторожен с ней.

— Почему вы уверены, что ее не разобьет кто-то другой? — Я тряхнула головой. — Некоторые вещи имеют слишком большую ценность, чтобы хранить их в открытом для доступа месте.

— Потому, что их могут повредить?

— Да.

— Эта ваза крепче, чем кажется. Она уже падала. Она не бьется.

Я скрестила руки, потирая предплечья, словно мерзла.

— Это еще не значит, что она не повреждена. Как знать, может быть, она упадет еще много раз, прежде чем треснет. Ее надо беречь. Представьте себе: кто-то, очарованный ей сверх всякой меры, вломится сюда и будет драться с вами за нее. И в драке вы собьете ее с полки. Что вы будете делать, когда увидите на полу осколки? Как будете собирать их воедино?

— Я просто не буду драться.

Я попыталась улыбнуться, но не уверена, что слишком успешно.

— Но вы ведь не рон.

— Нет, — спокойно согласился он. — Не рон.

Я снова заходила по кабинету. Тагер наблюдал за мной, не делая попытки торопить.

— Кердж считает моего отца простофилей, — сказала я наконец.

— Ваш отец приходится Императору отчимом, верно?

Это остановило меня. Я встала посреди кабинета и засмеялась, хотя это было вовсе не смешно.

— Отцу было восемнадцать, когда они с матерью поженились. Восемнадцать.

Керджу было тогда тридцать пять. Свадьба состоялась всего через несколько дней после смерти моего деда — через несколько дней после того, как Кердж стал Императором. Кердж ненавидит его.

— Вашего отца?

— Да. — Впрочем, как бы Кердж к нему ни относился, он не совершит второго отцеубийства. И к тому же отец необходим ему теперь: он единственный может легко, без усилий питать Сколи-Сеть энергией, не угрожая при этом остальным частям Триады.

Кулак, Разум и Сердце Сколии. Подобно тому, как в одной области реального пространства не существует двух частиц с одинаковым квантовым числом, два разных сознания не могут занимать один и тот же регион псиберпространства. Разум Керджа слишком напоминал разум моего деда — мощный, но прямолинейный. Разум моей тетки отличали изящество, блеск интеллекта, интригующая, кружевная замысловатость. Они с Керджем почти не пересекались в псиберпространстве. Они могли пользоваться одними и теми же функциями, посещать одни и те же «места», но то, как они «существовали» там, настолько отличалось друг от друга, что их присутствие не приводило к резонансу.

Однако Империи нужны были все трое. До того, как отец сделался членом Триады, Сколия была куда меньше нынешней, но даже тогда Кердж и моя тетка с трудом справлялись со своими обязанностями. Кердж командовал вооруженными силами, под защитой которых находилось теперь около тысячи миров. Тетка осуществляла связь между Ассамблеей и компьютерной сетью, охватывавшей не только Сколию, но и миры землян и купцов. И все это в дополнение к их обязанностям, связанным непосредственно со Сколи-Сетью, не отключавшейся, не делавшей передышки, но расширявшейся с каждым годом, заполняя бездонный океан псибервселенной.